Запах роз - как непривычно. Саннин мысленно усмехнулся и вспомнил, что из всех цветов он признавал лишь один-единственный - это был подсолнечник. И всем водяным лилиям, анемонам, розам, гиацинтам, всем безупречным ароматам и совершенным икебанам он предпочитал подсолнух. Просто поставить его в глиняную вазу на столе и радоваться, ведь этот цветок так похож на рассвет.
Тяжко вздохнув, Орочимару всё же заставил себя немного расслабиться, да и то ненадолго. Мышцы живота были по-прежнему напряжены, а на шее будто бы возлежала каменная плита. Голова постепенно кружилась...
- Что ж, делай, что считаешь нужным. Просто... змеиные инстинкты дают о себе знать, - он тихо рассмеялся, но тут же помрачнел и уткнулся носом в простыни.

Ощущая ласковые и размеренные движения, саннин всё пытался согласовать их в своём сознанием с движениями змеиных тел, но на ум лишь приходили ассоциации с теплокровными созданиями, иногда руки Итачи напоминали ему птиц, диких птиц, пришедших на водопой... или же повадки пустынного льва, который принюхивается к своей добыче перед тем как оторвать кусок мяса посочнее... Слабо мотнув головой, Орочимару попытался отбросить дурные мысли и сконцентрироваться на ощущениях. Казалось, что напряжение всего тела сконцентрировалось в одной лишь шее, в этих несчастных семи позвонках. Вспомнив о том, что у всякого млекопитающего шейный отдел позвоночника составляют ровно семь позвонков, мужчина недовольно фыркнул. Просто поразительно, насколько ему хотелось и не хотелось одновременно считать себя человеком. Бросив беглый взгляд на Итачи он невольно залюбовался им.
- Хотел бы я иметь такое тело как у тебя... Хм, прости, если я сказал что-то некорректное... - тихий голос, немного задумчивый.

Саннин рассмеялся. Никогда ещё не чувствовал себя столь прекрасно: нездоровое наслаждение, полное подчинение, гибкость и податливость. Будто бы он попал в озеро, кишащее анакондами. При нападении эти змеи отличаются стремительностью и необычайной ловкостью, даже несмотря на свой вес, потому наиболее простым и безболезненным методом общения с ними являлось полное расслабление, "быть как вода" - он называл это так. Вспомнив, как он приручал свою Королевну, Орочимару невольно хмыкнул: они дрались тогда с этим удавом на равных. Он не использовал никаких техник - только лишь собственную сноровку и умение. Они топили друг друга что-то около сорока минут, после чего Королевна сдалась и ослабила кольца. Да, славная была охота... Движения парня становились всё более настойчивыми и решительными, по телу разливалось неведомое тепло, совсем робкое, но оно было - внутренняя энергия его мышц, уходившая на сопротивление. Когда Учиха надавил на основание шеи и с силой прошёлся по трапециевидным мышцам снизу вверх, Орочимару хищно зашипел, но тут же улыбнулся- ему это нравилось.

Ухмыльнувшись, саннин прикрыл глаза и облизнулся. Столько новых ощущений с этим юношей...
Перевернувшись обратно на спину, он почувствовал себя более комфортно. Всё-таки желание атаковать билось где-то глубоко в подсознании, в самых инстинктах, звериных и первозданных. Заставив себя сконцентрироваться на ощущениях, а не на мыслях - в который уже раз - он устало выдохнул и приоткрыл рот, глотая воздух и считая удары сердца. Тело чувствовало себя побывавшим в стиральной машинке - таким же помятым и выстиранным - и яростно требовало нанести ответный удар, но Орочимару терпел. Он догадывался, конечно, о том, что его общество может потенциально навредить любовнику, но не догадывался, что настолько. "Это всего лишь массаж, а не охота на анаконд, угомонись, милый". Глубоко вздохнув, он прошептал устало:
- Да, пожалуйста... Продолжай...

- Ох, Итачи... Я просто не мог предположить, что твои прикосновения так на меня подействуют, - саннин устало вздохнул и попытался успокоиться, на этот раз удачно, - Я бы хотел, чтобы ты продолжил. Всё-таки... кто-то же должен меня приручить, - он усмехнулся и ласково прикоснулся губами к плечу Итачи, - А кто с этим может справиться лучше тебя?..
Орочимару поднялся, присел на край кровати, спиной к парню, и, осторожно взяв его за запястья, устроил его ладони у себя на плечах. Неторопливо убрав волосы со спины, он наклонил голову немного вперёд, обнажив шею.
- Попробуй ещё раз. Пожалуйста.

- Да... конечно... - неровно выдохнул и тряхнул головой, скрывая лицо за длинными чёрными волосами.
Через некоторое время ему удалось, наконец, успокоить сердцебиение и усмирить хищные инстинкты... "Если пума впивается когтями в беззащитный хребет, всегда остаётся шанс её сбросить... Боже, о чём я думаю?".
Саннин глубоко вздохнул и, прогнувшись назад, расправил плечи, похрустев напоследок всеми суставами плечевого пояса и даже некоторыми позвонками грудного отдела позвоночника - да, движения рук Итачи были ему определённо приятны... Почувствовав на своей шее тёплые губы, не смог удержаться от улыбки - благо, что волосы скрывали лицо. Заведя руки за спину, он обнял любовника за талию и осторожно прижал к себе, выказывая своё одобрение и покорность.

"Ага... Можешь связать меня и зажарить на вертеле..."
Орочимару усмехнулся и мягко обхватив его ладони своими, устроил у себя на загривке и осторожно провёл ими снизу вверх по шее. Всё-таки изо всех частей тела особенной чувствительностью у него выделялись кисти рук, шея и живот - как самое уязвимое, вероятно. Была бы его воля, он бы круглые сутки расхаживал в чешуйчатых монгольских доспехах, только бы лишний раз не контактировать с окружающей средой (да, случались и такие желания). Неловко наклонив голову набок, саннин услышал явственный хруст всех семи позвонков и острую боль - во всех семи сразу.
- Хм, если сумеешь расправиться с моей шеей, то потом можешь делать со мной всё что захочешь, - он хитро улыбнулся... и, притянув языком сигареты, закурил, выпуская дым сквозь смоляную завесу длинных волос.

- Ах... Так гораздо... теплей, - саннин по-доброму усмехнулся и, последовав мимолётному порыву, откинул голову назад, устроив её на плече у парня, и выпустил в потолок струю дыма. Посмотрев на юношу и отметив его довольный вид, он широко улыбнулся и, повернувшись к нему лицом, поцеловал в губы, делясь с ним своим теплом и терпким вкусом крепких сигарет. Шея чувствовала себя гораздо лучше, а это уже был повод для счастья. Вина только не хватало...
- Теперь я полностью Ваш! - изысканность фраз и вежливость интонаций - первый признак хорошего расположения духа у Орочимару. Такой уж он... хех, человек, - Не изволите ли испить вина или кофе с ликёром? Я пошлю слугу, - прикрыв глаза, он совершил какой-то небрежный жест рукой, и из-под кровати высунулись три упитанных удава.

- Да, я их балую, - протянул саннин, обнимая парня за талию. Похоже, он был пьян и без вина - как оказалось, размятой шеи и плеч хватило для того, чтобы повысить градус настроения, - А насчёт слуг... хм... - он тихо рассмеялся, - Это была шутка, - небрежно выпустив облако дыма, он обернулся назад и с улыбкой проговорил, - Большое спасибо, господа. Очень приятно, право, - в спальне оказались четыре молодых анаконды с зажатыми в кольцах бутылками вина, вермута, ликёра "Шеридан", двумя изящными бокалами и пепельницей. В это время удавы, высунувшиеся из-под кровати, "приняли заказ" у вновь прибывших боа и хозяйственно расположили принесённые дары на низком столике.
Орочимару довольно потянулся, с удивлением отметив, что шея не хрустела больше, и потянулся к пепельнице.
- С чего начнём?