- Костерок? В жаровне, разумеется! - саннин отстранился от любовника и скрылся в неизвестном направлении. Через минуту он выволок из-за угла огромный мангал: внутри уже была целая гора поленьев, оставалось лишь поджечь. Остановившись возле плиты, он включил вытяжку на полную мощность, залил дрова небольшим количеством бензина и поднёс зажигалку. Равнодушно прикурив от огромной высоты пламени, Орочимару с улыбкой повернулся к Учихе:
- У нас есть минут десять, пока древесина не прогорит.
Запустив остатки сигареты в "костерок", он медленно направился в сторону любовника, закатывая рукава:
- А теперь надо позаботиться о лососе, а то он совсем заскучал... - подойдя к Итачи вплотную и посмотрев на него сверху вниз, он решительно уложил его на стол и впился в его губы поцелуем, - Так, где там у нас соус?.. - прижимая парня к дубовой столешнице всем своим весом, саннин потянулся за разделочными досками. Расставив посуду возле Учихи, он принялся втирать соус с приправами в куски рыбьей тушки, беспрестанно облизывая руки...

Достав откуда-то широкую решётку, саннин лихо накрыл ею мангал, вытянув при этом язык на пару метров. Пламя уже унималось, оставляя после себя переливающиеся алыми отблесками головешки. Оглянувшись через плечо, Орочимару ухмыльнулся и начисто облизнул руки:
- Уже можно жарить, - уложив Учиху на спину и устроившись между его ног, он прикоснулся губами к его груди. Выхватив из ящика стола деревянную лопаточку, Орочимару на мгновение оторвался от любовника и, не глядя, запустил один из ломтей рыбы себе через плечо. Затем поцелуй в плечо - и второй кусок лосося отправился вслед за первым. Мужчине приходилось наклоняться всё сильнее, чтобы дотянуться лопаточкой до очередного куска... Поцелуй в шею и небольшой укус - ешё один ломтик на противне, затем прикоснуться губами к подбородку и пощекотать под ним кончиком языка - следующий бросок через плечо, и, наконец, наклониться к его лицу, вжимая в дубовую столешницу всем своим весом, впиться жадным поцелуем в губы, добраться рукой до куска лосося и резко выпрямиться, отправляя его на мангал.
- Ммм, рыба закончилась... - мужчина лениво потянулся, разминая спину.

- Может, мне тебя ещё и пожарить, рыбка моя? - равнодушно хмыкнув, саннин улыбнулся и притянул к себе Учиху, обняв за талию. Приподняв его над столом, он небрежно смахнул оставшийся перец на пол, а затем вновь уложил парня на столешницу и резко перевернул его на живот, - Корицы не хватает... - Орочимару ласково посыпал его плечи различными пряностями, - О, да у нас же ещё соус остался! - окунув пальцы в остатки приправы, он провёл ими по спине юноши, оставив влажные следы, - Пахнешь вкусно... - страстный шёпот. Выпустив язык, он провёл им вдоль позвоночника снизу вверх и принялся методично слизывать приправы со спины Итачи, наслаждаясь разительными перепадами вкусов от специй и неповторимым запахом кожи, связывающий всю эту кулинарную дисгармонию воедино. Спускаясь языком всё ниже и ниже, вылизав всего Учиху начисто, Орочимару ласково погладил его бёдра и скользнул кончиком языка между ног.

Орочимару дважды просить не пришлось. Навалившись на Учиху, он развёл ему ноги коленом и прихватил зубами чувствительную кожу на шее. Проведя холодной ладонью по внутренней стороне бёдер, едва уловимым движением коснулся промежности и слегка надавил пальцами на вход, массирующими движениями, но спустя несколько секунд отстранился. Проведя языком по спине, он вновь проскользнул им между ягодиц, раздвигая их, и проник внутрь. Лаская юношу изнутри - плавно, размеренно, он стянул с себя джинсы с рубашкой и откинул в неопределённом направлении. Прижавшись к Учихе сзади, немного потёрся напряжённым членом о его промежность, а затем приподнял парня над столешницей и шире развёл ему ноги - так, чтобы можно было прикоснуться к его возбуждённой плоти своей.

Прижав парня животом к столешнице, заставляя немыслимо прогнуться в спине, саннин убрал, наконец, язык и неторопливо вошёл в него, продвигаясь сантиметр за сантиметром, всё глубже и глубже. Голову вскружило пьянящее чувство - внутри было так горячо, так узко и плотно, что подкашивались ноги. Орочимару уже успел позабыть их последнюю близость в поезде. Когда это было? Два, три дня назад? Казалось, целую вечность... Застонав, Орочимару вошёл в него до конца, впился пальцами в его бёдра и совершил несколько размеренных толчков, привыкая к позабытым ощущениям.
- Итачи... - тихий шёпот, переходящий в стон, горячее дыхание и закрытые глаза.

Притянув к себе Учиху и насадив на свой член, он навалился на него - на этот раз сильнее, прижавшись грудью к его спине и уткнувшись носом в плечо. С каждым вдохом саннин чувствовал его запах - терпкий, немного пряный, возбуждающий. Не удержавшись, он высунул язык и принялся обвивать кольцами шею и плечи Учихи, притягивая к себе, заставляя выгибаться назад и как можно шире раздвигать ноги. Проведя ладонями по его плечам, нетерпеливо опустился на грудь и, нащупав соски, чуть сдавил, затем скользнул ещё ниже, с нажимом провёл рукой по горячему животу, прижимая к себе послушное тело парня, приподнимая его над столом, и, коснувшись прохладными пальцами его плоти, мягко обхватил, поглаживая.

Придвинув к себе Учиху по скользкой поверхности стола, с оттяжкой вошёл в него, прогибая спину и прижимая к себе горячее тело парня руками и языком и сжимая его член холодными пальцами. Увеличивая темп движений, саннин продолжил обвивать его своим змеиным языком, привязывая к себе и беспрестанно сжимая влажные мускулистые кольца в такт движениям бёдер, в такт дыханию - напряжённый выдох и мощный толчок, затем ещё и ещё, глубже, смелее... Скользнув второй рукой между его ног, Орочимару принялся поглаживать его ягодицы, оставляя едва заметные царапины от своих ногтей. Добравшись кончиком языка до лица Итачи, он настойчиво ворвался в его приоткрытый рот и одновременно с этим действием протолкнул ещё два пальца внутрь, вместе со своим членом.

Влажный язык связывал два тела всё плотнее, фиксируя руки Учихи заведёнными за спину. Ещё один мощный толчок - одной рукой саннин беспрестанно двигал внутри, сгибая пальцы и стараясь нащупать нужную точку, а другой рукой начал поглаживать твёрдый член парня то едва уловимыми касаниями, то сжимая пальцы ледяным кольцом возле самого основания, то проводя подушечками пальцев по чувствительной головке. Когда Орочимару понял, что рук ему однозначно не хватит, он незамедлительно заключил плоть парня в тугие кольца языка и начал перебирать ими в такт толчкам, беспрестанно сдавливая, а освободившейся рукой в это время стал ласкать шею любовника, касаясь памятного рубца, и выступающую ключицу.

В отовет на собственное имя в сознании возникли лишь бессвязные мысли:
"Что?.. Ааа... Ах... Да... Даа... Рыба... Точно... Ммм..."
Чуть сдавив горло Учихи напоследок прохладными пальцами, он нехотя потянулся к поверхности стола, нашарил какой-то увесистый предмет и с силой зашвырнул его через плечо - в сторону мангала. Раздался грохот и ломтики рыбы совершили дружное сальто мортале, опустившись на решётку непрожаренной стороной. Запах жареного лосося, специй, прогоревших поленьев, запах тела возлюбленного, запах его возбуждения - всё кружилось орбитами в голове... Саннин всё же сумел запомнить тот момент, когда Учиха издал наиболее жалобный всхлип и теперь, вынув пальцы, он аккуратно вышел из юноши, почти полностью, а затем рывком ворвался внутрь под таким углом, чтобы доставить ему как можно больше удовольствия и сорвать новые стоны с его губ, и сжал кольца языка на его члене.
"Так, верно?.. Я знаю, тебе приятно"