Его двери никогда не закрываются на замок, поэтому каждый может с лёгкостью проникнуть внутрь, в гостинную. Предметы интерьера - пара кресел, книжные полки, несколько подушек на полу, безделицы на приземистом столике вроде латунных весов и варгана. Две незаметные двери ведут в пристроенные к маяку санузел и душ, отделанные чёрной плиткой.

Этажом выше находится уютная спальня, оформленная ореховым деревом, шёлком и латунными вензелями.

Захлопнув старинный фолиант по инсектологии в серебристом переплёте, саннин занёс какие-то важные для него сведения в исследовательский дневник - довольно большую книгу с пустыми, ещё не исписанными страницами, в кожанной обложке с латунными уголками. Сделав на скорую руку пару зарисовок, мужчина поднялся из-за стола и проследовал по винтовой лестнице вниз, в спальню.

Гардероб саннина всегда отличался разнообразием и неожиданностью. В этот раз выбор пал на белую полупрозрачную льняную рубаху славянского покроя с кельтской вышивкой красными шёлковыми нитями с узорами из змей. Рубаха доходила почти до колен и имела небольшие разрезы по бокам. Не желая терзать себя более возможностями выбора, Орочимару прямо в таком виде спустился на кухню, чтобы поставить чайник.
"На часах 21:59:03 ровно. Навигационные сумерки. Солнце опустилось на 8 градусов за горизонт. Время пришло"

Спустившись в подвал, он привычно завёл старый дизельный двигатель - в эту же минуту над океанским побережьем острова Шамбалы зажглось всевидящее око маяка.

Вернувшись на кухню, Орочимару обстоятельно заварил себе цветочный чай и присел с глиняной глазурованной кружкой на приземистый полукруглый диван, глядя в окно на угасающее солнце.
- Такова моя жизнь.
Саннин едва заметно улыбнулся своим мыслям.

<----- Пирс

- Здравствуй, Королевна, - саннин кивком головы поприветствовал его ручную анаконду, свившуюся внушительным "клубочком" на крыльце. Проследовав внутрь (благо двери держались незапертыми - всё равно никто не заходит), Орочимару осторожно поднялся по винтовой лестнице на кухню. Чтобы не приложить Учиху головой о стену ненароком, мужчине пришлось подхватить его ноги, прижав его полностью к себе и устроив его голову у себя на плече.
Уложив его на один из полукруглых приземистых диванов подле витражного окна, Орочимару заботливо разжёг огонь в камине при помощи мехов. Огонь в печи освещал кухню приятным рыжеватым светом, очень домашним и тёплым.

- Хочешь глинтвейну? - чтобы поменьше контактировать с юношей, саннину пришлось спонтанно подыскать себе занятие.

Установив небольшую медную кастрюлю на печь, прямо на горячие каменные плиты, хозяин маяка задумчиво осмотрел свой винный стеллаж. Остановив выбор на красном полусладком какой-то там выдержки (право, не важно - не то было состояние у саннина, чтобы раздумывать о марках), вылил содержимое в кастрюлю и начал "неторопливо суетиться" в поисках приправ, сахара, лимонов и прочих прелестей Востока. Славное зрелище - змееподобный бледнокожий мужчина, напоминающий собой сказочную химеру из подземного грота, копошится на кухне, оставляя за собой мокрые следы по всему помещению. Остановив своё одинокое коловращение, Орочимару аккуратно налил две полные кружки ароматного напитка. Кружки были глиняными (что не позволяло им быстро нагреваться) в тёмно-зелёной глазури и с нарисованными дракончиками. Протянув одну из них своему гостю, саннин флегматично оценил свой внешний вид как "негляже" и вежливо улыбнулся, несмотря ни на что.

В очередной раз глубокомысленно хмыкнув, Орочимару направился к одному из шкафчиков: чего-чего, а лекарственных трав у него всегда было навалом. Он не мог объяснить себе, откуда у него столько познаний в биологии в целом и в ботанике в частности, но знал с уверенностью, что лепестки именно этого растения прекрасно восстанавливают душевное и физическое равновесие. Поразмыслив, саннин положил себе в кружку несколько таких лепестков - в два раза меньше, чем необходимо для полного протрезвения. "Всё-таки не стоит отнимать у парня сладкий оттенок опьянения и лёгкости".
Наклонившись к Учихе ровно настолько, что мог чувствовать его дыхание, отдающее винными парами, мужчина акуратно приподнял его лицо за подбородок:
- Выпей ещё немного. Я думаю, тебе должно стать полегче "...ибо справляться с бесчувственным телом ой как неохота"
Орочимару хитро улыбнулся.

Не отрывая гипнотизирующего взгляда от тёмных, глубоких как омуты, глаз юноши, Орочимару приблизился к нему ещё немного - теперь их лица разделяла лишь глиняная кружка. "Досадное упущение" - подумал мужчина и плавно отставил её на угловой столик подле дивана.
Солёная вода всё ещё плавно стекала по рукам саннина, по его лицу, волосам. Чувствовался жар, - не то снаружи, от камина, не то изнутри, от вина. Хотелось выплеснуть его наружу, поделиться с другим человеком, превратить его в действие. Желание было поистине нестерпимым, и Орочимару, едва прикрыв миндалевидные глаза, подался вперёд, чтобы коснуться губами губ Учихи.

Не ожидав такой экспрессивной реакции, мужчина невольно повалился вперёд, уперевшись руками в спинку дивана. Почувствовав, как его тело охватывает жар, начал двигаться немного более свободно и увереннее. Не разрывая поцелуя, осторожно забрался на диван, усаживаясь на колени к Учихе.
"Интересно, смогу ли я теперь остановиться?.. О, Сидхартха Гаутама, помилуй! Кажется, я стремительно пьянею - от его запаха и от вкуса его губ"
Мокрая одежда прилипала к телу, и сквозь полупрозрачный лён можно было с лёгкость рассмотреть фигуру змеиного саннина, изгибы его тела... и его явное возбуждение от происходящего, чего он от себя явно не ожидал. Но было уже поздно отпираться, когда полы покрашены.
"Всё, приплыли. Я корь всплыл"
С этими мыслями Орочимару беззастенчиво прижался к юноше всем своим телом...

Разочарованный спонтанной реакцией юноши, саннин недовольно зашипел и скривил губы в ухмылке. По его разумению, действие непременно должно быть завершённым. Разумеется, он вполне мог подавить своё возбуждение - контроль своего тела являлся природным талантом Орочимару. Но унять душевный жар, перемешанный с терпким вином и привычным оттенком одиночества, он был не в силах. Медленно поднявшись с дивана, прошёл к столику за своим портсигаром и зажигалкой. Впервые за этот день закурив, мужчина блаженно уселся на изрядно промокший диван рядом с гостем и выпустил несколько колец дыма, концентрируя внимание.
"Нужно дать ему передышку. Но после случившегося он не уйдёт отсюда просто так. Будь он хоть трижды случайным знакомцем".
Саннин повернулся лицом к Итачи и вежливо ему улыбнулся в тоне светской беседы:
- Не боишься меня. Редкое явление, хм.