-Х-хорошо...
Орочимару удовлетворённо кивнул. Его янтарные глаза хищно сверкнули. Не сводя жадного, алчущего взгляда со своего возлюбленного, он принялся наблюдать за его представлением, изредка облизываясь. Его тонкие губы то и дело растягивались в ядовитой ухмылке, когда юноша в очередной раз всхлипывал или шумно выдыхал, лаская себя - пока ещё только грудь. Это было похоже на стриптиз, только гораздо интереснее и возбуждающе. Саннину нравилось смотреть на то, как изящные руки Учихи скользят по его собственному телу. Более того, подобные действия имели определённый статус приватности. В каком-то роде наблюдение змея приравнивалось к постыдному подглядыванию, ибо не каждый день Итачи мастурбирует на показ, а если и делает это, то наверняка не публично. А Орочимару уже проявил однажды свою оригинальную склонность к вуайеризму, чем несказанно обрадовал всех своих домочадцев, потому получал сейчас видимое наслаждение от процесса созерцания.
"Ты так беспомощен в эти минуты".
Юноша бегло осмотрел кухню, словно в поисках чего-либо. Его взгляд был затуманенным, немного пьяным, что натолкнуло саннина на одну не очень скромную мысль. Вскоре его предположения подтвердились - Учиха приподнялся над полом и широко развёл ноги, чтобы ввести в себя указательный палец.
Змей нисколько не препятствовал своему сокровищу. Он лишь размеренно наблюдал за ним, отмечая его предпочтения, запоминая все его действия, самые незначительные движения и оттенки эмоций. Брови Итачи были немного нахмурены, глаза прикрыты, его поза была напряжённой, нетерпеливой, словно готовящееся к прыжку животное, его ноги были бесстыдно раздвинуты, а пальцы скользили по напряжённому органу, красивому по очертаниям и довольно большого для человека подобного телосложения. Саннин облизнул пересохшие губы, припоминая вкус своего возлюбленного и те ощущения, что он испытывал, когда забирал его плоть себе в рот, в бездонную глотку.
"Так вот значит, как ты это делаешь..."
Поза Орочимару была небрежной, расслабленной и немного вальяжной - он сидел на стуле, поставив одну ногу на перекладину так, что была прекрасно видна его промежность и, разумеется его внушительных размеров член, болезненно напряжённый. Облокотившись о подлокотник, мужчина зарылся когтистыми пальцами в собственную шевелюру, чуть склонив голову набок. Свободная рука непринуждённо скользнула вниз, и легко погладила низ живота, коснувшись когтями основания возбуждённого органа.
"Нет. Ещё рано".

Саннин дышал глубоко и размеренно, наблюдая за развратными действиями юноши, и при каждом его вдохе рёбра проступали сквозь мраморную кожу, грудная клетка делалась шире, но затем так же плавно сужалась, возвращаясь в исходное состояние. Он каким-то чудом до сих пор себя сдерживал, подавляя своё звериное желание овладеть человеком напротив, присвоив себе его тело, властно и бескомпромиссно. Его когтистые пальцы так и замерли в дюйме от напряжённой плоти, даже не коснувшись её. Учиха ласкал себя несдержанно, немного отрешённо, словно понимая всю тяжесть совершаемого "преступления", и змей довольно щурился, скользя янтарным взглядом по его подтянутому торсу, стройным бёдрам и великолепному органу, изнывающему от возбуждения. Орочимару с жадностью облизнулся, заметив выступившую прозрачными капельками смазку, и напрягся всем телом. Нетерпеливо передёрнув плечами, он поднялся со своего места и медленно подошёл к своему возлюбленному. Остановившись в шаге от него, змей опустился на колени и, поставив руки на пол, медленно приблизился к Итачи, едва ли не касаясь носом его плеча. Саннин напоминал собой дикое животное, заинтересованно изучающее особь противоположного пола. Он наклонял голову набок, скрывая лицо завесой тяжёлых жёстких волос, принюхивался и столь же неторопливо отстранялся, переставляя руки и обходя по кругу свою добычу. Мужчине было интересно знать и видеть всё, в мельчайших подробностях. Была бы его воля, он бы ещё и поставил парня в нужную позу, но в данной игре основным правилом было скользить мимо всего, не притрагиваясь.
- Довольно, мальчик мой, - мягкий приказ тихим, шипящим голосом, - Я увидел достаточно, - интонации заискивающие, многообещающие, - Вот только... - он обошёл мальчишку кругом и, встав на колени позади него, мягко перехватил его руки, убирая от промежности и разводя их в стороны, - ...ты не довёл до конца. Позволь, я тебе помогу, - хищно улыбнувшись, саннин облизнул пальцы правой руки, затолкав их себе в глотку без особенного труда, и проведя влажной прохладной ладонью по упругим ягодицам Учихи, уверенно проник внутрь, сперва двумя пальцами, а затем добавив к ним третий, мягко и безболезненно. Как только юноша начал ему подмахивать в ответ на движение рук, несдержанно и страстно, змей плавно вышел из него и обнял за плечи, прижимаясь к нему сзади и упираясь возбуждённым органом в растянутый вход.
- Мы продолжим. Только не здесь, - мужчина ухмыльнулся. Встав во весь рост, он подхватил на руки дрожащего от возбуждения юношу и, наклонившись к нему, тихонько прошипел, - Если будешь вести себя хорошо, господин устроит тебе небольшой сюрприз, - с этими словами он понёс возлюбленного в спальню, предвкушая предстоящее веселье.

Спальня была довольно просторной, грубоватой в планировке, эргономичной по своей обстановке и, по большому счёту, уютной. Широкое ложе, покрывала атласные, но с меховой оторочкой, многослойные - во замке было довольно прохладно, особенно по ночам. Бережно опустив Учиху на кровать, саннин снисходительно улыбнулся, глядя как тот изгибается и стонет в попытке удовлетворить себя любым доступным способом. Сам Орочимару был возбужден куда больше, но вида он, разумеется, не показывал - доминион обязан находиться в здравом уме и твёрдой памяти весь акт любви от начала и до конца.
- Итачи... - он медленно выдохнул над самым ухом юноши, опустившись на колени позади него, - Скажи, что больше тебе нравится... - змей осторожно обнял его за плечи, прижимая к своей груди, - ...чувствовать мою плоть внутри или, быть может, мои губы на своём члене, ммм? - он мягко потёрся о своего возлюбленного, и его возбуждённая плоть прошлась между ягодиц, слегка раздвинув их и уперевшись в промежность, - Тебе нравится, когда я вхожу в тебя сзади, поставив тебя на четвереньки... - он подался вперёд, и головка уверенно надавила на вход, уже немного растянутый. Как только Учиха совершил ответное движение назад, змей крепко схватил его за бёдра, не позволяя двигаться, но всё так же тихо и ласково продолжая беседу хриплым от возбуждения голосом, - ...или когда мой язык обвивается вокруг твоего совершенного органа, ммм? - саннин глубоко дышал, раздувая ноздри словно огнедышащий дракон, его когтистые руки так и сжимали стройные бёдра Итачи. Он дожидался вразумительного ответа, чтобы, наконец, перейти к действию.

- Я хочу почувствовать как твоя громадина заполняет меня, раздвигает мышцы и вламывается внутрь...я хочу ощутить как ты сжимаешь мой член, массируешь его, ласкаешь, стягиваешь у основания, не давая кончить...
Саннин очаровательно оскалился и отпустил бёдра юноши, отстраняясь. Спустя немного времени он вновь приблизился к своему возлюбленному, обняв его сзади за плечи. На сей раз в его руках была широкая полоска материи, шёлковой на ощупь, чёрной и достаточно плотной. Он осторожно провёл прохладной ладонью по лицу Учихи, едва касаясь подушечками пальцев подрагивающих век.
- Это для твоего же блага, мальчик мой, - тихий, шипящий голос успокаивал, вселяя уверенность в том, что ничего плохого не произойдёт. Мужчина бережно повязал шёлковую ленту на глаза своему сокровищу и поцеловал его в висок, бережно. Орочимару принял решение ещё до того, как юноша озвучил свою просьбу, потому его действия были размеренными, словно запланированными. Отчасти это было правдой. Теперь, когда Учиха видел его в облике Ямато, у змея не оставалось весомых причин, чтобы скрывать некоторые аспекты своей сущности. Что же до шёлковой повязки - саннин просто не желал вызвать отвращение у своего мальчика, ибо не все его "аспекты" были привлекательными внешне.
- Теперь можешь расслабиться. Встань на четвереньки, - привычные указания томным, низким и немного хриплым от возбуждения голосом, который прозвучал совсем близко, над самым ухом Итачи. Когда тот, подрагивая, приподнялся над кроватью, заняв требуемую позицию, Орочимару погладил его по спине, осторожно надавливая кончиками пальцев на выступающие позвонки, и, скользнув на бёдра, властно раздвинул их - уверенно, но невероятно бережно. Он знал, как избежать дискомфорта или боли. Он также знал, что трёх пальцев для растяжки никогда не было достаточным, и пусть Учиха будет хоть трижды мазохистом, хозяин просто не мог себе позволить причинить неудобство своему покорному слуге. Саннин провёл холодными когтистыми пальцами по ложбинке между ягодиц и решительно проник внутрь - сначала двумя, а затем и тремя. Наклонившись, он прикоснулся губами к нежной и невероятно горячей коже на пояснице своего возлюбленного, после чего приблизился к растянутому входу и протолкнул в него змеиный язык, вылизывая его изнутри, неторопливо массируя и добавляя слюны. Когда же упругая узкая задница Учихи смогла принять в себя безболезненно четыре пальца, мужчина медленно убрал руку, прекращая своё размеренное движение, и притянул к себе своё сокровище, уперевшись изнывающим от возбуждения членом в растянутую и такую соблазнительную дырочку. Всё-таки секс с мужчинами Орочимару прельщал гораздо больше обыкновенного-традиционного. Как только его внушительный орган вошёл на половину своей длины, змей приостановился на мгновение и наклонился вперёд, чтобы поцеловать Итачи между лопаток, а затем и в шею, ласково убирая мешающиеся волосы. Но начиная с этого самого момента что-то пошло не так. Точнее сказать, не так, как обычно.
- Мой желанный, - томное шипение и влажный поцелуй в ухо... затем в скулу, щёку... Без особенного труда саннин дотянулся до губ своего сокровища и незамедлительно прильнул к ним в страстном, чувственном поцелуе, при этом юноше совершенно не потребовалось наклонять голову. Не обращая ни малейшего внимания на замешательство своего партнёра, Орочимару опустился со своими ласками немного ниже, чтобы с жадностью вылизать шею и ключицу. Всё это время, покуда он вычерчивал своим изящно заострённым языком замысловатые узоры на груди Учихи, прикусывая его соски и оттягивая зубами, он медленно входил в его покорное, податливое тело, сантиметр за сантиметром продвигаясь вглубь в мучительной пытке, но ни на мгновение не останавливаясь. Чёрная косматая шевелюра мужчины уже щекотала живот и бёдра Итачи, его губы ласкали чувствительную кожу на внутренней стороне бёдер, покрывали нежными поцелуями низ живота и невзначай задевали его отвердевший орган. И как только внушительная плоть вошла на всю свою немалую длину, завершив своё движение мягким толчком, губы саннина сомкнулись на головке члена его возлюбленного, плотно и невероятно мягко одновременно.
И если бы в этот момент в спальне оказался некто посторонний, он бы наверняка утратил дар речи, увидев стоящего на кровати юношу, вокруг которого огромной змеёй обвилось нечто мраморное и неправдоподобное. Орочимару вот уже несколько десятков лет не применял техники по удлиннению шеи, и теперь он решил восполнить это досадное упущение, отыгравшись на своём избраннике сполна.

-Мммм...аааахххх...твою ж ты маааать
Орочимару ухмыльнулся. Закрыв глаза, он принялся медленно заглатывать напряжённый орган своего возлюбленного, впуская его в свою бездонную глотку. Змеиная шея тянулась невероятно долго, опутывая стройные бёдра юноши, удерживая его шею и плечи таким образом, чтобы он не смог обернуться, даже несмотря на плотную повязку на глазах. Саннин не мог позволить Учихе дотронуться до его неестественно длинных частей драконоподобного тела. Пусть лучше он получает свою долю удовольствия и ни о чём не задумывается.
Запустив когтистые пальцы в шевелюру своего незабвенного, змей намотал на запястье шелковистые волосы и мягко потянул на себя - скорее ради забавы, чем в стратегических целях. Его тонкие губы продолжали скользить по возбуждённому члену, плотно обхватывая его, а язык замысловато обвивался по спирали, заключая в свои скользкие кольца мошонку и раздвигая ягодицы, уверенно и настойчиво. Орочимару начал своё движение как всегда плавно, но невероятно сильно, как если бы в нём хранилась чудовищная сила, тщательно сдерживаемая его телесной оболочкой. По сути, так оно и было - Ямато проявлял себя во всей красе. Единственное, чего он опасался, так это проявления неприязни со стороны Итачи, либо недоверия, ведь его внешность колебалась с весьма значительной амплитудой - от уродливого чешуйчатого ящера до идеальной мраморной химеры.
- Мальчик мой, сегодня я выполняю все твои прихоти, - саннин выпустил на мгновение плоть Учихи изо рта, чтобы заглотить её вновь, глубоко, стремительно и абсолютно синхронно с мощным движением бёдер вперёд. Старый змей контролировал положение своего и чужого тела с превосходным мастерством, даже несмотря на то, что вестибулярный аппарат его находился в голове, а голова находилась между широко разведённых ног его сокровища.